Про регионы

Откуда армия берёт контрактников для войны с Украиной, из каких регионов? Точно определить нельзя, но мы можем попытаться это сделать по косвенным признакам, например, по данным о смертях жителей того или иного региона на войне. В абсолютных цифрах в этом кровавом рейтинге стабильно (начиная с 16 марта[1]) лидирует Дагестан [2], в относительных также стабильно — Бурятия [2]. Больше всего смертность среди молодых людей увеличилась в Чечне, на 146% [3]. Но что же это за регионы, почему именно оттуда?

Дагестан

По данным Росстата, из 24 месяцев 2020-21 годов Дагестан был лидером по росту индекса потребительских цен в месяц три раза (ноябрь 2020 [4], январь [5] и февраль 2021 [6]). То есть, среди этих 24 месяцев с 12.5% вероятности список бы возглавляла республика. Это накладывается на большой уровень безработицы в 15.1% [7] и постоянно растущий уровень бедности (с 2010 года уровень бедности уменьшался всего три раза: в 2012 на 1.3%, в 2019 на 0.1% [8] и, по предварительной информации на ноябрь, в 2021 на 0.1% [9]) в 14.7% [9] (при прожиточном минимуме на душу в 12 677 р. [10]).

Не удивительно, что в таких условиях активным молодым людям (а людей в целом в Дагестане рождается много, так за 2021 суммарно их родилось 44 330 [11]), желающим хорошего заработка, приходится либо мигрировать (так в 2021 году миграционный прирост составлял -3499 [12]), либо идти в армию. Действительно, со слов Даитбега Мустафаева, главного военного комиссара в регионе, в 2021 году из 60 тысяч призывников 3,5 оказались из южной республики [13]. При этом, по данным Медузы (признан иностранным агентом) некоторым для прохождения службы приходится давать взятки. «Без военного билета мужчине тяжело устроиться на работу», — рассказала корреспондентам Медузы одна из местных жительниц [14].

Зная контекст, не удивительно, что многие молодые дагестанцы идут на контракт. Так, по информации РИА, по Дагестану за первые 2,5 месяца проведения спецоперации количество контрактников возросло втрое [15]. С другой стороны, в приёмной Бабаюртовского района корреспонденту газеты «Черновик» (региональное издание) заявили, что набор вёлся до 10 марта и на него никто так и не пришёл, а с 11 набора в Украину нет. «Там нужны профессионалы, а не добровольцы», – пояснил сотрудник военкомата [16]. Правда в том же материале указывалось, что многие всё таки хотят поехать на фронт. Тем более деньги предлагают действительно большие — самый маленький тарифный разряд на рядового стрелка составляет 177 369 р.[16].

С другой стороны, в дагестанском, преимущественно сельском обществе, в больших семьях живут и рассказывают молодняку о своих похождениях ветераны афганской войны: «Я сам служил в Советской армии. В десантных войсках в Фергане. Когда он маленьким был, я ему рассказывал, как прыгал» [14]. Кроме того, «отсиживание дома, как гусь» пока друзья воюют — поступок, по местным меркам, не мужской. Известен случай, когда человек ничего не имевший против Украины пошёл на контракт после того, как туда пошёл друг [14].

Бурятия

В 2021 году в Бурятии зафиксирован один из самых высоких уровеней бедности — 19.9% [17], при прожиточном минимуме на душу в 15 172 р. [18]. Уровень реальных денежных доходов стабильно падает с 2016 года [19], при низких среднедушевых доходах в 27 767 р. [20]. Согласно же данным РИА Новости, на конец 2021 года на конец 2021 года безработных в республике было 9.4%, а регион по этому показателю занимал 77 место из 85 [21].

На этом фоне слова журналистки из «Людей Байкала» в интервью Медузе выглядят вполне правдоподобно: «Военная карьера всегда была очень привлекательна в Бурятии, потому что здесь другой карьеры нет по сути. Здесь вот действительно либо вахта, либо военные. Всё, больше вариантов у мужчин нет. И это очевидно, даже по тому списку, которой мы ведём. У большей части мужчин один и тот же путь: они закончили девять классов, пошли в колледж, закончили его и потом пошли в армию, потом подписали контракт. Вот у всех прямо под копирку. Единицы, кто заканчивал какое-то высшее учебное заведение. Ну, то есть, первая причина — это, конечно, безысходность. В армии есть деньги, во время платят, по меркам местных зарплат это достаточно высокие деньги» [22].

Официально в Бурятии исповедуется буддизм, признаный чуть ли не самой мирной религией на свете, при этом для местного населения вопрос религии достаточно важен. Но это не должно нас смущать, ведь и в христианстве (6 заповедь: Не убий) и в исламе [23] (слова муфтия есть в списке ссылок) убийства также порицаются. Тем более, что высшие духовные сановники действия армии поддерживают: «Здесь постоянно делают молебны за честь военных, за здравие президента РФ, за здравие всех жителей России. Эта религиозная поддержка идёт и она имеет для населения большое значение» [22]. Действительно, мне удалось найти новость, что бурятский хамбо лама (у каждого буддийского народа есть свой лама) молится за военных и осуждает «грязную информационную войну против России» [24], кроме того, его племянник сам недавно вернулся на родину с войны [25].

Чечня

Количество бедных в республике — 19,9% [26], (при официальной величине прожиточного минимума в 11240 р. [27]). Это в сочетании с уровнем безработицы в 12.8% по данным РИА Новости [21] (при этом по показателю выплаты пособий по безработице Чечня занимает первое место в региональном рейтинге [28]) рисует очень безрадостную картину для региона. На 2021 год средняя зарплата в республике составила 29675,5 р. [29], причем в заметной степени такую цену формируют банковский сектор и гос управление, зарплаты в них сильно выше, чем в остальных отраслях.

Чечня — это первый регион, в региональном Росстате которого мне не удалось найти информацию о безработице, хотя, возможно, это я плохо искал. Информация о том, что такие исследования проводились, на сайте есть [30], а вот результатов — нет. Впрочем информацию всё таки была найдена на основном сайте Росстата.

Интересно, что регион один из немногих, кто получил больше пользы от войны. Так, по данным Росстата с мая по июль текущего года в Чечне 11% безработных [31], а было 12.8% [21], то есть, снижение минимум на 1,8% (а это при численности населения в 1523509 [32] примерно 27 423 человека). Догадываетесь, куда могли уйти эти люди? Таких людей скорее всего больше, ведь люди уходят ещё и с низкооплачеваемых рабочих мест (которых, напомню, больше 19,9% на 2021г [26]).

Сейчас доходы региона идут либо от дотаций [33], либо от нефтяного сектора, одного из самых старых в России (первый нефтеперерабатывающий завод построен ещё в 1887 [34]). В силу этого, месторождения являются достаточно выработанными, так, на данный момент в недрах земли чеченской плещется меньше 9 млн т баррелей, а ещё в 2010 году было более 32. Общая же степень выработанности месторождений составляет 97,5%. Эта проблема стояла ещё перед советской властью и тогда её решили переориентацией основного производства на нефтепереработку с нефтедобычи. Так, например, республика стала важным производителем авиационных масел, полиэтилена и парафинов в масштабах всего союза, переходя на сырьё из западной Сибири, вместо своего. Но ещё в 1998 мосхадовское правительство было вынуждено разрушить часть производственных мощностей (например НГНПЗ имени Анисимова), а по окончанию второй чеченской, всё оборудование просто вывезли и республика снова превратилась в центр нефтедобычи с очень неясными перспективами. Похожая ситуация и в других отраслях, разве что сельское и лесное хозяйства оказываются более менее стабильны, хотя хлеб всё равно приходится закупать из других регионов [35].

Пф... Ну все эти представители малых народов может и идут на войну из-за бедности, но настоящие русские (а не эти нацмены) идут туда защищать свою родину, освобождать братский украинский народ!

Ну... Как сказать...

Не только малые регионы

Начнём с того, что в Бурятии большая часть населения причисляет себя к русскому этносу (из 972 тыс человек 631 тыс — русские) [36]. Но даже и в более руссконаселённых регионах ситуация может быть не сильно радостной. Если брать относительную смертность, то в десятке окажутся Костромская, Псковская и Оренбургская области [2]. К слову, бедность в Костромской области составила 12% [21], в Псковской — 14.6% бедность [21] и 7.7% безработица [37], в Оренбургской — 13.8% [21] (по безработице в Псковской и Костромской областях нет нормальной информации). Эти цифры выше, чем в среднем по России.

Судя по найденым мною рассказам, основное число военнослужащих ранее проживало в небольших городах или посёлках («Прудбой. Небольшой, на тысячу человек поселок в Волгоградской области. На весь поселок два двухэтажных здания, все остальное — низкие частные дома» [38], «Он родился и вырос в небольшом городке на Дальнем Востоке» [39]) Перспектив найти нормальную работу с хорошей зарплатой не было.

«Он не видел перспектив у себя в небольшом городке. А какие перспективы? Средняя зарплата 15–20 тысяч рублей, люди в основном работают за 15 тысяч, все парни сдают металлолом, принимают наркотики, как-то пытаются выживать.» [39]

«Большинство одноклассников Паши спились. В городе негде работать, нечего делать. Либо можно устроиться на полставки грузчиком и таскать на складе мешки, по вечерам выпивать, чтобы забыться, а утром просыпаться и снова идти на работу.» [39]

«...В самом Прудбое найти хорошую работу было почти нереально» [38]

Другой пример. Из Беларусского Мозыря военные пытались отправить в Рубцовск (Алтай) 130 посылок [40]. Алтай также один из лидеров по смертности на 100 тыс. мужчин с 18 по 45 лет [2]. Ситуация похожа на описаные выше: «В том же Рубцовске при советской власти был завод, который потом закрылся, и у людей осталось два основных работодателя — Федеральная служба исполнения наказаний (местная колония) и Росгвардия. И вот эти росгвардейцы из умирающего моногорода отправились в Киевскую область, а потом посылали домой то, что они там награбили. Зарплаты у военных небольшие. Айпад или ноутбук для них — это роскошь» [40].

Как так вышло?

А всё это для чего? Центр лишает наиболее опасные с его точки зрения регионы (обычно это как раз таки национальные республики) какой-либо собственной промышленности для самостоятельного существования. Если перекладывать такие отношения на человеческие, то мы увидим, как, боясь ухода своего зависимого партнёра, абьюзер переломал ей (или ему) ноги и руки, чтобы тот (та) просто физически не смог(ла) от него (неё) уйти. Будучи не в состоянии ничего предложить взамен самостоятельным самим по себе субъектам, Москва отбирает эту самостоятельность ради выкачки из регионов всех имеющихся там соков, чтобы иметь монопольные для центра рынки сбыта. Ну и чтобы иметь под боком разорённые массы, которые станут затычкой в любой инициативе правительства, будь то строительство в Центре или война на переферии.

К слову, у «Важных историй» есть хорошая статистика по обеспечению инфраструктурой и достижениями цивилизации по регионам и судя по представленным данным, чем хуже первое и чем меньше второго, тем больше вероятность поехать на фронт [2].

А впрочем...

Выдвинутые предположения о подавляющем участии выходцев из тех или иных регионов основано лишь на числе погибших среди этих самих выходцев. На самом деле, это лишь косвенный признак, и считать, что он до конца отражает картину нельзя, хотя скорее всего восстановить региональный состав он может достаточно достоверно. Но мы также не можем отрицать, что на этот фактор могут повлиять как определённый специалитет, получаемый жителями более благополучных регионов и не подразумевающий такого риска, как непосредственное участие на поле боя (к примеру радист или оператор пусковых установок), предоставление менее качественного оборудования и снаряжения для выходцев из беднейших субъектов федерации или и вовсе более наплевательское отношение к выходцам из экономической переферии государства и приоритетное их использование в наиболее опасных участках фронта.

Показательна ситуация, возникшая в Южной Осетии. Немного введу в контекст: с точки зрения мирового законодательства Южная Осетия это часть Грузии, с точки зрения России и ещё некоторых стран (ни одна из которых не входит в СовБез ООН) — суверенное государство, а на самом деле — часть территории России. Впрочем республика в этом плане не одинока — Абхазия, ДНР и ЛНР. О зависимости бывшей части Грузии от России говорит хотя бы тот факт, что большая часть бюджета республики (85%) состоит из финансовой помощи от РФ [41].

Возвращаясь к ситуации, в конце марта 300 контрактников из самопровозглашённой республики отказались воевать на территории Украины и вернулись в столицу [42]. Источник «Медиазоны» рассказал, что на фронт они отправились «пустыми» и жители республики на свои деньги покупали им бронежилеты и обмундирование [42]. Судя по рассказам бывших военнослужащих (а после приезда всех вернувшихся уволили), техника и вооружение в большинстве своём были непригодны к использованию и это в условиях постоянных боёв:

«Вся техника, которая была, она не годилась, говорю прямо. Когда туда приехали, нас всех выставили в ряд — буквально в двух километрах от зоны боевых действий».

«На моем БМП ручной запуск, пока ты его будешь запускать вручную, тебя гранатометчики подобьют. Во втором батальоне 99% техники не работает, мы это им [старшим по званию] еще здесь говорили. Мы предупреждали: наши машины не работают, не отправляйте нас туда. С другой роты ребята говорили, что их пушки не стреляют. Им сказали: «Идите так».

«У минометчиков их минометы не годились, ножки все кривые. С другой бригады над нами смеялись: вы, говорят, что — смертники? Кто-то сказал: это у вас что, трофейная техника? Вся техника заводилась только с толчка, мы ее во Владикавказ везли на буксире» [42].

Но если факторы, приведённые выше, действительно играют большую роль на подавляющую смертность выходцев из тех или иных субъектов, чем просто их количество, то это как минимум дискредитация по региональному признаку, а как максимум намеренная политика геноцида жителей определённых регионов [3] (учитывая, что уже сейчас в таких местностях из-за войны сильно проседает рождаемость [2]). К слову, в статье «Важных историй» из трёх регионов, где прошлые хозяева находили свои айфоны [40] только Псковская область входит в топ 10 по смертности на 100 тыс. человек [2], не говоря о смертности в целом. Возможно к этому близка ещё и Белгородская область, но никак не Московская (с другой стороны вполне возможно что эти области указаны как пример и не отражают действительные регионы с вороваными смартфонами).

Возраст

По информации «Важных историй» 80% погибших военнослужащих были моложе 35 лет, каждый второй — младше 27 лет, а средний возраст погибших — 29 лет [2]. Схожие данные предоставляет «Медиазона» [43]. Примерно похожие цифры говорят и непосредственные участники. Так, 23 летний контрактник сообщал, что в его роте 70% — младше 25 лет [44], Владимир Золкин (ведущий тг-канала «Ищи своих») — что основной возраст — 18−24 лет [45], жертвы изнасилований в пригородах Киева говорили о солдатах до 30 (и 45 — 50 как редкие исключения) [46], житель Бучи и вовсе о 18-20 летних [47] (как и опальные журналисты «Ленты» в материале, не согласованным с редакцией [48]). Это при том, что верхний порог для заключения контракта был отменён ещё 25 мая [49]. Хотя среди добровольческих отрядов действительно 30% приходится на людей старше 40 [50].